Rammstein или вечная любовь маленькой девочки

Просто Rammstein вместо тысячи слов

@темы: Пусть звучат струны души, Видео

---

Толстый хоббит робко прячет тело жирное в утёсе,
Тощий хоббит,Фёдор Сумкин,не в себе уже изрядно.
Только Голый,трали-вали,гордо реет над пучиной!
(с) Властелин колец:Возвращение Бомжа или Аграном наносит ответный удар

@темы: SMS

---

Отлично!!! Куда катится этот мир????

Википедия:Законопроект № 89417-6

Википедия на русском языке 10 июля будет закрыта по решению сообщества в знак протеста против предлагаемых поправок к закону «Об информации», обсуждение которых проходит в этот день в Государственной Думе Российской Федерации. Эти поправки могут стать основой для реальной цензуры в сети Интернет — формирования списка запрещённых сайтов и IP-адресов с их последующей фильтрацией.
Лоббисты и активисты, поддерживающие данные поправки, утверждают, что они направлены исключительно против контента наподобие детской порнографии «и тому подобных вещей», но следование положениям и формулировкам, вынесенным на обсуждение, повлечёт создание в России аналога «великого китайского файервола». Практика применения законодательства, существующая в России, говорит о высокой вероятности худшего сценария, при котором вскоре доступ к Википедии будет закрыт по всей стране.
11 июля пройдёт второе чтение закона в Государственной Думе Российской Федерации. Поправки вступят в силу после третьего чтения, дата которого пока не определена.
Вы можете помочь нам:
распространением информации,
написанием текста обращения к депутатам Государственной Думы 6 созыва.

А дальше что? Закроем Либ.рус.ек?????? П******Ц

@темы: А вы знали??????, Fuuuuuuuuuuuuuuuuuu, я ф шоке, бл*ать, Ну чтож всё через ****

---

Господииииии, куда я качусь

06.07.2012 в 20:00

Пишет  eliah.jan:

Фанфик "Come as you are"
Название: Come as you are
Автор:  eliah.jan
Бета:  nonjustice
Пейринг: Джон/Шерлок
Рейтинг: PG
Жанр: драма, AU
Размер: мини, 7340 слов
Примечание автора 1: Come as you are - название одной из песен группы Nirvana
Примечание автора 2: Написано под впечатлением от арта
Саммари: АУ. Они встречаются гораздо раньше, когда один еще не закончил университет, а второй пока далеко не "на стороне ангелов"
Дисклаймер: всё как обычно - Годтиссам, но мое при мне.
Примечание: фик написан для "Большой Игры-2" на Slash World форуме в категории "драма"

"Come as you are, as you were, as I want you to be. As a friend. As an old memoria"
Nirvana, "Come as you are"

На часах едва начало шестого, на улице — предрассветные сумерки, а Джон размеренно шагает по Гайд-парку. Его который день мучает бессонница, всегда в это время года, он почти всю ночь провел, работая над эссе, а сейчас направляется к озеру, на свое любимое место под липовым деревом, где лишь в настолько ранний час — он точно знает — никого нет. Ему нравится приходить сюда. Тихо, безмятежно. Утки, цапли, чайки, и немного прохладно.

Термос с теплым кофе в рюкзаке, рядом, придерживаемый за руль, мягко катится велосипед, и остается несколько часов покоя перед парами, чтобы привести в порядок уставшие от учебы мозги. Иногда он здесь занимается, дописывает работы или заучивает справочники. Иногда смотрит, как люди выходят на пробежку и выгуливают собак.

Иногда просто сидит.

Джон давно считает это место «своим» — в нём оставлено много размышлений и несколько сердечных тайн, здесь он всегда наедине с собой. Именно поэтому он очень удивляется, когда видит, что любимый угол занят.

В начале шестого утра.

Занят. Кем-то.

На его памяти это первый раз, и в первое мгновение на Джона накатывает раздражение, которое накладывается на ночную усталость и тяжело гудящую голову. Ему хочется согнать человека, устроившегося под его деревом. Подойти, встать над душой и стоять, пока тот не уйдет.

Но это — в первое мгновение. Во второе он решает, что и черт с ним, пришел и пришел, раз такое дело, то он сядет в другом месте, чуть дальше. А в третье — уже катит велосипед вперед, привычным путем. Чтобы по дороге заодно посмотреть, как выглядит такой же псих, как и он сам — любитель в подобную рань мерзнуть на холодном февральском воздухе.

По мере приближения размытый силуэт становится набором из кудрявой головы в дурацкой мешковатой шапке, очков, согнутых ног, потрёпанной куртки и ноутбука на коленях, отсвечивающего синим на лицо. Ничего особенного, хотя у Джона и не было никаких осмысленных ожиданий. Парень себе и парень. Работает, очевидно.

Он, было, искоса взглянул и совсем уже собрался пройти мимо, как услышал брошенное в спину низкое:

— Ноутбук.

От неожиданности Джон останавливается и поворачивает голову:

— Что?

— Одолжи мне свой ноутбук.

Джон теряется. Сжимает руку на руле велосипеда, немного нервно одергивает рюкзак за лямку.

— С чего ты вообще взял, что он у меня есть?

Пальцы сидящего парня мечутся по клавиатуре, и он, не прекращая печатать, на мгновение поднимает глаза на Джона. На очень короткое мгновение, после чего снова опускает взгляд и чуть ли не прилипает лицом к экрану.

— Студент, пятый курс, медик, учишься в Бартсе, всю ночь писал эссе, ищешь подработку фрилансером и соседа, рюкзак тяжелый, но в нем не книги — конечно, у тебя есть ноутбук.

Джон открывает рот. Закрывает рот. Выдыхает.

— Ничего себе.

Джон ловит еще один мгновенный взгляд в свою сторону, на этот раз несколько удивленный.

— Зачем тебе? — спрашивает.

— Садится, — отрывисто бросает парень. — Мне нужно срочно закончить, займет минут десять от силы, а заряда остается на четыре.

— Ну… Ладно.

Джон прислоняет велосипед к дереву и стаскивает рюкзак, не сильно понимая, зачем это делает. Если посмотреть со стороны — глупость, пустынный парк, у него с собой техника и кошелек, но у парня напротив слишком отрешенный вид, чтобы внушать чувство опасности. Такие не крадут. А если и совершают гадости, то молча и по-другому. Еще и этот невероятный анализ…

В любом случае, Джону уже интересно.

Не глядя взяв протянутый ноутбук, парень быстро его включает, игнорируя джоново «там нет пароля», втыкает в разъем модем и тут же вызывает командную строку, сверяясь с экраном своего компьютера.

Намеренно встав сбоку, Джон заворожено смотрит, как привычный интерфейс превращается в лаконичные черные окна с программным кодом.

Чужой дисплей с предупреждающим писком гаснет, и парень невнятно ругается.

— Послушай, что ты?..

— Погоди, — его резко обрывают. — Шесть минут.

Джон несколько мгновений раздумывает, а потом уверенно садится рядом и заглядывает через плечо. На экране ширятся страницы кода, и мелькают всплывающие окна, на которых он едва успевает заметить повторяющуюся надпись: «Доступ запрещен». В голову начинают закрадываться подозрения.

— Эй, — окликает Джон. — Что ты там творишь?

Парень усмехается уголком рта и, не переставая набирать, коротко отвечает:

— Взламываю банковский счет.

— Что?! — Джон не верит своим ушам и от неожиданности даже не сразу соображает, как реагировать. Затем пытается дернуть на себя ноутбук, но парень отбрасывает его руку, поворачивается и спокойно объясняет:

— Прекрати. Мне за это платят. Я работаю, взламывая системы безопасности и проверяя их надежность.

Джону кажется, что это чушь, и что он попал. Неровный свет занимающегося рассвета и мерцающего экрана освещает лишь половину лица собеседника и бликует на стеклах очков, но чудится, будто один глаз у парня ярко-серый, почти голубой, а второй — черный. И взгляд как у варана — немигающий и равнодушный.

Джон пытается сообразить, как ему поступить: отбирать ноутбук сейчас бесполезно, проникновение в систему уже произошло. Получается, с компьютером можно распрощаться? А что дальше — выкинуть на свалку, предварительно отформатировав жесткий диск? Подать заявление в полицию, что у него украли ноутбук, и потом выкинуть? Джон понятия не имел, как происходит отлов в департаменте киберпреступности, но чуял, что выследить машину они в состоянии.

Все эти мысли вихрем пронеслись в его голове за несколько секунд, но тут же были прерваны раздраженным:

— Прекрати так громко думать. Ты мне мешаешь.

— Что? — вскинулся Джон. — Да ты вообще…

Джон не знал, что произошло бы, доведи он фразу до конца. Возможно, он бы вскочил на ноги и отобрал бы, наконец, ноутбук. Возможно, отобрал бы ноутбук и набил бы хакеру лицо. Возможно, он сделал бы что-нибудь третье.

Но не успел.

Монитор расцвел блоком всплывающих окон, самое большое из которых гласило: «Доступ разрешен». У парня разом расслабились сведенные от напряжения плечи, он откинулся обратно на ствол дерева и вытянул безобразно длинные, непропорциональные ноги, одной рукой спихивая ноутбук со своих колен Джону, а другой доставая из кармана грязной куртки пачку сигарет. Резким движением прикурив и выпустив дым Джону в глаза, он, не дожидаясь вопроса, но насмешливо поймав выражение джонового лица, принялся неспешно ошарашивать его фактами:

— Во-первых, можешь не трястись — твой драгоценный ноутбук, даже если бы кому-нибудь это было нужно, никто не выследит. У меня динамический, постоянно меняющийся айпи, кроме того, я обязательно пользуюсь маскировщиками, это раз. Два — я действительно работаю по заказу. Лорда Сейнт-Саймона знаешь? — Парень делает глубокую затяжку, и вспыхнувший край сигареты на мгновение выхватывает угловатые черты лица. Джон автоматически кивает, хотя его реакции и не ждут. — Вот на него и работаю. Он подозревает, что кто-то пытается взломать его счет, и нанял меня, чтобы я убедился, насколько надежна система безопасности его банка.

Парень фыркает своим мыслям и продолжает:

— Я сказал ему, что могу взломать любую систему, и если это могу сделать я, то может и любой, у кого есть голова на плечах. Он мне не поверил. — Самодовольная полуулыбка. — Так что в тот момент, когда я действительно это сделал, ему пришло оповещение, а мне на счет перечислили достаточно крупную сумму. Только он все равно идиот — не замечает, что его собственная жена полощет руки в его деньгах на пару со своим американским любовником.

— А… Что… Откуда? — только и смог выдавить Джон, пытаясь нащупать твердую почву в этом потоке информации. История женитьбы лорда Сент-Саймона и того, как он балует свою жену, будучи от неё без ума, не сходила с газетных полос последние несколько месяцев, каждую неделю обрастая новыми подробностями.

— Это очевидно. — Парень щелчком выбрасывает окурок и закуривает вторую сигарету, а Джон пытается сложить два и два: старую, паршивого вида одежду, новые кроссовки, фирменные очки, макбук и пачку сигарет, покупать которые никаких денег не хватит. Вся Англия курит самокрутки.

Ни черта не складывается.

— Он приходил на встречу с женой. Драгоценности. У неё слишком универсальный комплект украшений для её наряда — достаточно простой, подобран не к платью. Определенно подарок мужчины, причем не на конкретный случай: женщина её класса себе подобный не приобретет, а у лорда совершенно отвратительный вкус, спасибо газетам за подробности. Украшения дизайнерские, ручная работа, со своим стилем. Характерный оттенок золота, изготовлены в Штатах. А учитывая происхождение леди Сент-Саймон, логично предположить, что даритель — американец. Итого: американский любовник, не настолько обеспеченный, чтобы дарить статусные подарки, но в меру умный, чтобы играть на чувстве эксклюзивности.

Закончив, парень победно усмехается, а Джон вдруг осознает, что у него на коленях по-прежнему находится гудящий ноутбук. Он захлопывает крышку, и ему кажется, что он, похоже, переборщил с кофе и явно недобрал сна. Гайд-парк, бомжеватого вида хакер с дорогими вещами, принимающий заказы у лордов и способный определить специальность проходящего мимо человека и даже наличие техники у того в рюкзаке?

— Охренеть, — бормочет Джон.

— Что? — Парень, оказывается, внимательно на него смотрит.

— Охренеть, говорю, — повторяет Джон, несколько смутившись. Он уже не понимает совсем ничего. — Слушай, ты ведь псих, да?

— Нет, — хмыкает он. — Шерлок.

И протягивает руку.

— Джон. — Он жмет её, и сигаретный дым, летящий в его сторону, отчетливо отдает сюрреализмом. — А это диагноз или имя?

— Пожалуй, и то, и другое.

Они некоторое время молчат, Шерлок курит (цепной курильщик, отмечает про себя Джон), а потом спрашивает:

— Тебе ведь нужен сосед?

— Нужен, — говорит Джон, — но…

Ему не дают закончить мысль.

— У меня теперь есть средства. Их хватит, чтобы снять даже парочку квартир.

— Тогда почему бы тебе не найти жилье самостоятельно? — Джон хмурится.

— Скучно. — Шерлок потягивается и демонстративно смотрит на рюкзак Джона. — У тебя ведь там кофе?

— Не прокатит, — тот качает головой. — Мне еще нужно до пар дожить.

Подумав, он решает всё же уточнить:

— А ты-то сам откуда взялся? Я не собираюсь делить квартиру с каким-нибудь наркоманом или сумасшедшим. Ты ведь не бездомный, у тебя для этого всё слишком дорогое. Ну, кроме одежды. И руки. У тебя руки человека, тяжелее лептопа ничего не державшего.

Шерлок смотрит на него чуть ли не с уважением.

— Одежда не моя.

— А чья?

— Одолжил.

— Одолжил? То есть читай: украл?

— То есть украл, — подтверждает Шерлок.

— Зачем?

— Чтобы не привлекать своим видом лишнего внимания. Так легче было выйти из дому.

— А зачем ты вообще ушел? — интересуется Джон.

Шерлок пожимает плечами.

— Достали.

Сначала Джон хочет сказать, что это не ответ, но вспоминает своих и понимает, что очень даже ответ. Причем весьма исчерпывающий.

Джон задумывается. С одной стороны, ему позарез нужен сосед, и он уже почти отчаялся найти кого-нибудь адекватного. Все нормальные ребята к этому моменту жили либо в общежитии, либо со своими девушками. С остальными связываться не хотелось. С другой стороны, пускать вот так в дом человека с улицы, незнакомого… Но было в этом Шерлоке нечто такое, что подсказывало: он если и псих, то не буйный. Будет себе тихо сидеть тихо сидеть за компьютером дни напролет и не сильно мешать.

— Есть вредные привычки? — спрашивает Джон.

Шерлок усмехается:

— Курю, как видишь, — говорит. — Молчу сутками и играю на скрипке. Проблемы?

— У самого кларнет, — отбивает Джон.

— Выходит, договорились?

Джон еще раз взвешивает всё и решает, что квота дурацких решений к двадцати пяти годам еще не выполнена.

— Пятьсот фунтов в месяц плюс еда и месяц испытательного срока. Платишь вперед, и если что — выгоняю без разговоров. Идет?

— Идет. Адрес?

Джон называет и добавляет:

— Приходи после шести.

— Отлично.

Шерлок встает, отряхивается, подхватывает с земли сумку, ноутбук и уходит. А Джон отвинчивает крышку на термосе с кофе и с облегчением вытягивается на траве, глядя, как парк постепенно наполняется людьми.


***
Когда раздается звонок в дверь, Джон стоит с ворохом одежды в руках и не знает, куда её можно засунуть так, чтобы она хотя бы на первый взгляд не бросалась в глаза. В итоге он торопливо запихивает всё в шкаф — как было, комом, и идет открывать. Шерлок заходит в квартиру как к себе домой — небрежно бросает куртку у вешалки, туда же ставит спортивную сумку и, не разуваясь, проходит в гостиную.

Джону это неожиданно импонирует: его до жути раздражают все эти «гостевые» реверансы с бесконечными ужимками и вопросами: «Позволите?». Но для вида всё же бросает:

— Обувь сними.

Шерлок красноречиво смотрит на его ноги, обутые в кеды, и сам остается в кроссовках.

Один-один.

— Так, — говорит Джон. — У меня квартира всего с одной спальней, поэтому будешь спать в гостиной на диване — он раскладывается.

— Ненавижу диваны, — отвечает Шерлок, а Джон пожимает в ответ плечами.

— Ничем не могу помочь. Кровать одна, и она моя. А диван удобный. Привыкнешь. Вот здесь, — показывает он дальше, — кухня. Продукты, как договорились, напополам.

— О, с этим проблем не возникнет, — хмыкает Шерлок. — Я мало ем.

— Но ешь же все-таки?

— Очень мало.

Джон оглядывает успевшего уже упасть в кресло Шерлока. Без дутой куртки и шапки его стало на порядок меньше. Или даже на два. Остались невероятно худые руки, топорщащиеся локтями, торчащие из мешковатой, явно чужой футболки, и неожиданно буйные темные кудри в стиле неравномерно обросшего Аллена Гинзберга.

— Оно и видно, — вздыхает Джон. — Какое у тебя полное имя? Документы вообще есть?

Ему протягивают паспорт, в котором значится «Шерлок Холмс». «Надо будет посмотреть на фейсбуке», — мелькает в голове у Джона.

— Не выйдет.

Джон поднимает голову.

— Что, прости?

— Не выйдет, — повторяет Шерлок.

— Но я же ничего не говорил.

— Ты думал.

— Ах, ну конечно. — Джон переписывает номер паспорта и бросает его обратно владельцу. — И о чем же я думал?

— О том, что следует найти меня в социальных сетях. Бесполезно.

— Но… Как? — Джон подозревает, что у него сейчас ужасно глупое лицо, но ничего с этим поделать не может.

— Элементарно. Это первое, о чем сейчас думает любой, знакомясь с новым человеком. Бред. Как будто профиль на фейсбуке, в котором, кстати, можно написать всё, что угодно, будет достовернее, чем реакции человека.

— Но так ведь можно узнать о каких-то интересах, увлечениях, которые возможно не всплывут в разговоре.

— Это ничего не говорит о человеке.

— Как это? А что тогда говорит? — удивляется Джон.

— Жесты. Походка. Лицо. Одежда, аксессуары.

— То есть, исключительно детали?

— Да.

— Ну, знаешь, — тянет Джон. — Неубедительно.

— Хочешь, докажу? — предлагает Шерлок, усмехнувшись.

— Хочу.

Шерлок откидывается в кресле, сводит вместе ладони и говорит. С ужасно самодовольным выражением лица:

— Итак. Начнем с того, что ты стал искать соседа по квартире после того, как пережил разрыв с девушкой. Длительные отношения, больше года, скорее, полтора. Разрыв произошел недавно — на тумбочке до сих пор лежат ключи с женским брелоком. Они задвинуты подальше, туда, где тень от лампы, но не убраны — ты надеялся, что она вернется. Отношения длительные и серьезные, возможно даже собирались пожениться; дошло до того, что она перевезла своего кота: характерные царапины на мебели, следы шерсти всё еще видны на ковре и диване. Креслом ты пользуешься чаще, потому оно почищено.
Почему вы расстались? Не из-за тебя, ты — образец идеального парня: поддерживаешь порядок, не изменял. Скорее, ей стало скучно, и она встретила кого-то другого.

— О. Боже. Мой. — Услышав подобное, Джон совершенно теряется. — Как… Как?! Я понимаю диван и кота, это можно заметить, но Лайза… Откуда? — Задавая вопрос, Джон прекрасно знает, что этим только укрепляет самомнение Шерлока, но промолчать не в состоянии.

Шерлок его не разочаровывает. У него, кажется, даже очки поблескивают победно, когда он продолжает:

— Ноутбук. У тебя нет пароля и, судя по всему, не было, при этом ты жил с девушкой — значит, тебе нечего было скрывать. При этом ты аккуратен, убираешься часто: в квартире слой однодневной пыли, вещи на своих местах — ты берешь их, не глядя. В коридоре нет грязи с улицы. Следовательно, привык к уборке, готовке. Много вещей, но квартира не запущена: иногда позволяешь себе развести в ней хаос, но ликвидируешь его регулярно. Прилежен — на столе открыты учебники, хотя до сессии далеко. Книги не запылены, используешь закладки и стикеры, относишься к вещам с уважением. Мне продолжать?

Джон невольно переводит дыхание после этой речи.

— Нет, — выдыхает он. — Потрясающе.

— Прошу прощения? — Шерлок выглядит удивленным.

— Ты меня убедил. Серьезно. Твоя взяла — человека можно определить по деталям.

— Рад слышать, — Шерлок расслабляет сцепленные в замок руки.

— Только скажи мне… — Джон делает выразительную паузу. — Ты всегда так выпендриваешься?

Шерлок внезапно смеется:

— Всегда.

Джон улыбается в ответ и оборачивается, уходя на кухню:

— Будешь чай?

— Мне кофе, — заявляет Шерлок ему в спину.

— Кофе закончился. Будешь чай.

Два-два.


***
Первые несколько дней они привыкают друг к другу. Настороженно и постепенно. Джон по большей части молчит и старается следить за ценными вещами, а Шерлок множит окурки в пепельнице у компьютера. Он почти не встает и действительно ничего не ест, а Джон не знает, как толком к нему подступиться.

— Ты заработаешь себе рак легких, — все-таки не выдерживает он. — И гортани. И ишемию.

— Что? — Шерлок оборачивается и смотрит недоуменно.

— Сигареты, — говорит Джон. — Ты слишком много куришь.

— О да, — тон Шерлока саркастичен до невозможности. — И непременно умру молодым.

— Как Курт Кобейн, — усмехается Джон.

— Кто такой Курт Кобейн?

— Серьезно? — переспрашивает Джон. — Ты не знаешь?

— А должен?

— Ну… Это же Курт Кобейн. Легенда рок-музыки? Группа «Нирвана»? Нет, ни о чем не говорит?

Шерлок пожимает плечами.

— Не заинтересован. Это бесполезная информация.

— Вообще-то, это называется образованность.

— Вообще-то, это называется мусор.

— А, по-твоему, любая информация должна быть исключительно полезна?

— По-моему, да. В этом её предназначение. Иначе в ней нет смысла.

Джон качает головой.

— Это, — говорит, — музыка. Ничем не хуже какого-нибудь твоего Вивальди с концертом для скрипки. Просто другая.

Шерлок отворачивается и затылком выражает всё отношение к «Нирване».

Джон не собирается сдаваться.

— Я тебе поставлю. — И идет за ноутбуком.

Как ни странно, после этого они начинают разговаривать.

А на следующее утро Джон, открыв холодильник, не находит там вчерашней еды.

Он не находит там вообще ничего, что можно было бы съесть, не готовя. Даже морковки. Только сиротливую пачку масла под морозильной камерой.

Собираясь поделиться с Шерлоком идеей о том, что уничтожать все съедобное в доме — это не по-соседски, Джон решительно направляется в гостиную и замирает на пороге.

Шерлок спит, даже не сняв очки. Свернулся на неразложенном диване, подобрав под себя ноги и обняв одной рукой захлопнутый ноутбук. На полу стоит доверху полная пепельница а рядом с ней — две тарелки. Совершенно пустые.

Джон еще не видел, чтобы Шерлок спал, и ему кажется, что за три дня он и спит-то первый раз. А еще ему интересно, как вообще на этом диване можно было поместиться лежа. Тем более с такими ногами.

Во сне Шерлок стал еще компактнее, скложившись так, что при желании его, наверное, можно было бы поместить в коробку. А еще его лицо перестало быть таким убийственно серьезным и сосредоточенным, и стало просто худым и тонким.
Джон качает головой. Ему уже перехотелось ругаться, и он просто забирает посуду с пепельницей и идет в магазин, оставив записку: «С тебя 20 фунтов за продукты. В следующий раз повешу на холодильник замок».

Когда он возвращается, Шерлок уже проснулся и сидит за своим ноутбуком, его спина не выражает ни малейшей доли раскаяния, и только у записки появилось продолжение — приколотая двадцатифунтовая банкнота с надписью черным маркером: «Договорились».


***
— Слушай, а что ты делаешь, когда у тебя нет заказов? — однажды интересуется Джон.

Ему действительно любопытно, потому что их соседство проходит обычно по одному и тому же сценарию: Джон приходит с учебы, готовит перекусить и садится в гостиной заниматься. Ему нравится так учиться — когда он не один, а есть еще кто-то. Это заставляет собраться и больше сосредоточиться. К тому же, ему приятно присутствие другого человека в квартире. Пусть даже этот человек сутками сидит за компьютером и не сильно общителен. Иногда, правда, Шерлок куда-то уходит, но это бывает раза два в неделю, и Джон не знает, куда именно. Может просто гулять, а может по делам. Он не спрашивает, а Шерлок ему ничего не говорит, хотя сам с легкостью определяет, чем занимался Джон, всего лишь взглянув на него.

Зато у Джона постепенно появляется чувство, что дома его рады видеть. Ему нравится, что каждый раз в квартире висит сизый сигаретный дым. Что там всегда кто-то есть, и от него ничего не ждут и не требуют. Просто находятся.

Шерлок редко его приветствует. Обычно он даже не замечает, как Джон заходит в квартиру. Но, стоит тому обозначить свое присутствие, как Шерлок не выдерживает, и начинает что-то рассказывать, объяснять, возмущаться. Зачастую это связано с его работой, но мысли и умозаключения Шерлока парадоксальны. Его интересно слушать.

Шерлок в такие моменты разворачивается в компьютерном кресле, облокачивается на спинку, скрестив руки, и начинает. Потом в запале вскакивает, начинает ходить по комнате, резкими жестами разгоняет дым, резко ругается. Джону в такие моменты он кажется даже младше своих девятнадцати. Он очень худ, очень серьезен и очень высокого о себе мнения.

На нем болтаются футболки, а в голове носится дикое количество фактов и гипотез, хаотично, неравномерно. Кодовые системы, история, баллистика, способы огранки драгоценностей, биохимия, судебная медицина.

Джон никогда не может угадать, что еще там может обнаружиться. Вечный двигатель только набирает обороты. И Джону это неожиданно нравится. Это вносит в его жизнь некую хаотичную переменную. В то же время, достаточно стабильную, чтобы быть дома по вечерам.

— Так чем ты занимаешься в свободное время? — повторяет Джон. Он до сих пор мало что знает о своем соседе. И пытается составить хоть какое-нибудь мнение, кроме: «Ну, дает».

Шерлок криво ухмыляется. Сегодня тот редкий случай, когда он устроился на диване, а не за столом. На его коленях лэптоп, и Джон, проходя мимо, исподтишка заглядывает. Какой-то форум.

— Я занимаюсь тем же, чем и «на работе». Ломаю системы. Только уже для собственного развлечения.

— О боже. Серьезно?

— Вполне.

— И какие же? — Джон задает этот вопрос с опасением. Он буквально предчувствует ответ.

Усмешка Шерлока становится еще язвительнее, чем была до этого.

— Правительственные. Базы Скотланд-Ярда, Банк Англии, налоговая. — В его тоне отчетливо слышна гордость.

Джон вздыхает и опускается в кресло. Он знал, чуял, что обычность была бы роскошью.

— То есть, выходит, я покрываю преступника, — говорит.

— Выходит, что да. — У Шерлока абсолютно спокойный голос.

— Я могу позвонить в полицию. — Со стороны Джона это не угроза, а констатация факта.

— Можешь. — Градус спокойствия не колеблется.

— И? Никаких возражений, оправданий?

— Нет. С твоей точки зрения, ты прав. Я занимаюсь противозаконными вещами. Но даже позвони ты в полицию, они ничего не найдут. Я не краду информацию у страны. Мне просто скучно. Как только я взламываю сайт, то теряю к нему интерес. И почти всегда отсылаю потом письмо с указанием бреши, которой я воспользовался.

— Зачем? — удивляется Джон.

— Та же причина. Скучно. Как только они её залатают, я могу попробовать снова. Они знают меня. Знают, что я существую. В определенных кругах все знают мое имя.

— И каким ты пользуешься? Ведь явно не настоящим.

— Понятное дело, — качает головой Шерлок. — Никнейм.

Джон вопросительно поднимает бровь, и он добавляет:

— Консультант.

— Звучит пафосно, — замечает Джон.

— Пафосно и есть, — соглашается. — Но людям это нравится. Им нужна определенная доля пафоса. Если ты ставишь себя низко, никто к тебе не пойдет. А меня знают в качестве универсального решения для проблем, за которые никто другой не сможет взяться. И я не работаю с криминалом.

Джон внимательно на него смотрит и пытается понять, говорит ли тот правду. Шерлок серьезен. Он не возмущается, не сжимает в волнении пальцы. Он очень спокоен и объясняет. Не оправдывается. Просто расставляет всё по местам.

— Так что? Звонишь в полицию?

— Я подумаю, — говорит Джон и уходит к себе.

Он совершенно не знает, что ему думать, кроме того, что Шерлок не похож на преступника.

И что он ему почему-то верит.


***
В день, когда у Шерлока истекает «испытательный срок», Джон возвращается домой поздно, практически ночью. Он долго сидел с друзьями в пабе на Кэмдене, где в паузах между чрезмерно шумными музыкальными композициями рассказал им о своем странном соседе, и ему стало немного легче. Оказалось, что в пересказе Шерлок изрядно убавил в странности, превратившись из психа во всего лишь «немного чудаковатого». Несдержанного и нетипичного, но вполне нормального соседа. Особенно в сравнении с некоторыми, с кем его друзьям пришлось в свое время делить комнату.

Придя домой, слегка подвыпивший Джон собирался сообщить Шерлоку, что «ты хоть и чокнутый, но для соседа вполне ничего, так что оставайся», но против обыкновения не обнаружил его на своем привычном месте — диване. В кухне его тоже не было, и из ванной не доносилось ни звука. Джон пожал плечами, тем самым оставив человеку право в пятницу вечером испаряться из квартиры, даже если тот за последнюю неделю ни разу не выходил на улицу.

Тем не менее, он быстро обнаружил Шерлока. На своей собственной кровати. Спящим под одеялом. Для этого потребовалось всего лишь открыть дверь в спальню.

Шерлок спал крепко. Он не услышал ни того, как Джон вошел, ни его нарочито громкой возни.

Пошевелился он только, когда Джон сел на край кровати и осторожно потряс его за плечо.

— Ненавижу диваны, — пробормотал Шерлок, не открывая глаз.

— Это объяснение или оправдание?

— И то, и другое.

Наконец, он начинает ворочаться, поворачивается на спину и смотрит на Джона.

— Знаешь, — говорит Шерлок, — это несправедливо. Мы делим квартплату пополам, а худшие условия у меня.

— Зато ты ешь мои продукты, — возражает Джон.

— Зато я за них плачу.

— То есть ты не уйдешь отсюда?

— То есть не уйду.

— А если силой?

— А тебе жаль, что ли, дать мне нормально поспать? Я это не так часто делаю.

— Вообще-то, это моя квартира.

— Вообще-то, уже общая.

— Ну, знаешь, ты зарываешься. Помнишь, я тебе говорил, если…

— Знаю, — перебивает Шерлок. — Месяц испытательного срока уже прошел. Ты меня не выгнал до этого — значит, я тебе подхожу.

Джону смертельно хочется спать. Он нетрезв и хочет спать, в кои-то веки. И первое, и второе с ним в последнее время случается крайне редко.

— Если помнишь, я тебе говорил, что это при условии, если ты не будешь наглеть. А ты уже наглеешь.

— Если ты не заметил, я наглею еще с первого дня. Так что успокойся. Я занимаю мало места. Сплю тихо, мешать не буду.

Джону по-прежнему очень хочется спать. Сильно. Комната слегка покачивается. Он понимает, что в таком состоянии не то, что согнать Шерлока не сможет — даже диван разложить не получится. А если он завалится на него вот прямо так, то завтра просто не сможет разогнуть спину. Один Шерлок может на нем спать, свернувшись невообразимой запятой.

— Черт с тобой, — бормочет Джон. — Двигайся. Но учти, только сегодня.

Он буквально чувствует, как Шерлок в темноте ухмыляется, но тот послушно двигается к краю кровати, и Джон наконец падает на постель.

И засыпает почти моментально, даже не замечая тела рядом.


***
— Шерлок? — Джон уже полчаса смотрит, как тот воюет с ноутбуком.

Точнее, с очередной хитроумной системой защиты.

Джон теперь знает, что с головой погрузившись в работу, Шерлок начинает терять контроль над собой, и когда он в очередной раз замечает, как глаза соседа стекленеют и приобретают то самое варанье выражение, увиденное им в первый день их знакомства, он откладывает книгу и наблюдает.

За время их соседства Джон насчитал уже шесть стадий.

Сначала не выдерживают руки. В моменты, когда пальцы Шерлока не набирают очередную линейку кода, они нетерпеливо барабанят по столу, теребят ручку кресла, футболку, волосы, лежащие на столе предметы.

Потом Шерлок начинает поводить плечами и ёрзать. Он покусывает губы, крутит головой, словно выискивая в окружающих предметах подсказку, открывающую ему слабые места систем. Нетерпеливо постукивает ногой.

Если он начинает невнятно, но витиевато ругаться, это означает, что его необычный ум терпит поражение. Поражение, с которым Шерлоку Холмсу еще ни разу не удалось смириться.

Джон дожидается этой последней, критической стадии и окликает:

— Шерлок?

Тот резко оборачивается:

— Я занят.

Джон откидывается на диване и замечает:

— Нет, не занят. Сейчас ты ждешь результата обработки данных и ничего не делаешь. А я хотел спросить.

Шерлок поворачивается уже всем корпусом.

— Ммм?

— Скажи… — Джон на мгновение умолкает, пытаясь подобрать наиболее правильную формулировку. — Вот ты хакер, преступник.

— Мы уже, кажется, это обсуждали, — раздраженно перебивает Шерлок.

— Погоди, — Джон машет на него рукой. — Дослушай сначала, а?

Шерлок с легкой издевкой склоняет голову, и он продолжает:

— Тебя никогда не интересовала другая сторона вопроса?

— В смысле?

— В том смысле, что погляди на себя. Гениальные мозги, ноль социальной адекватности, идеальный гик. Ты никогда не думал о том, что хакерство — это самый легкий и скучный путь?

Шерлок молчит и только смотрит. Внимательно.

— А стоило бы, — продолжает Джон. — Ты пошел по пути наименьшего сопротивления. Выпадать из социума — так с размахом, сразу в преступность. Но тебе скоро станет скучно, ломать — не строить. Системы себя исчерпают, ты «щелкаешь» их слишком быстро.

— И?

— Я к тому, что тебе разве не кажется, что заниматься взломом могут многие? Подобных умников полно, а вот мозгов, способных отследить эти преступления, единицы.

Шерлок моментально вскидывается.

— Ты ведешь к?..

— Нет, не к полиции, успокойся. Ты там не сможешь работать, даже если захочешь.

— А почему ты так думаешь? — внезапно усмехается Шерлок.

— Самый умный потому что, — хмыкает Джон.

Обоих этот ответ, кажется, устраивает.

— Так вот… Шерлок, ты же уникальный. Ты умеешь «считывать» людей, нестандартно мыслишь, у тебя даже, черт возьми, собственный подход есть. Зачем ты зарываешь себя за этим бесперспективным занятием?

Шерлок неопределенно пожимает плечами:

— Пока мне интересно.

— А потом?

— А потом — посмотрим. — И отворачивается обратно к ноутбуку.

Джон поджимает губы. Ему кажется, что от него банально отмахнулись, хотя, по его мнению, мысль очень дельная.

— Ну и ладно, — бормочет он, обиженно подхватывая книгу, когда слышит короткую, стремительную «трель» клавиатуры и примирительное:

— Я подумаю.

Джон усмехается.

Проходит какое-то время, и его уже успевает обратно захватить история, как диван рядом прогибается под весом Шерлока.

— Откуда у тебя вообще взялась эта идея?

— Ну… Я об этом думал.

Короткий смешок.
— То есть, получается, ты думал обо мне?

Джон не совсем понимает, какой подтекст скрывается в этом вопросе, и есть ли он там вообще.

— Получается, что да.

— Ну тогда ясно. — И Шерлок возвращается к своему компьютеру.

А Джон остается сидеть, бездумно глядя в книгу и задаваясь одним вопросом: что это только что было?


***
В тот день, когда не сильно адекватный Джон разрешает Шерлоку поспать у себя, он еще не знает, что «только сегодня» означает теперь «практически постоянно».

В следующий раз Шерлок приходит через несколько дней, посреди ночи, когда Джон проклинает свою бессонницу и весь мир в придачу. Он не может заснуть. Просто не может, даже несмотря на смертельную усталость тела. Мозг отказывается выключаться, а если закрыть глаза, становится только хуже. Джон мог бы читать, но он не включает свет — в темноте можно сделать вид, что он, по крайней мере, отдыхает.

— Что тебе нужно? — спрашивает Джон, когда видит Шерлока у себя на пороге.

— Я пришел спать, — отвечает тот.

— Погоди, — Джон привстает на локтях от удивления. — Кажется, у тебя есть диван.

Шерлок выглядит так, будто реакция Джона — досадное недоразумение.

— Мы это уже обсуждали. Одинаковые условия. Ты разрешаешь мне иногда спать тут.

Джон вздыхает и включает ночник. Похоже, это будет непросто.

— Шерлок, послушай. Вообще-то я тогда сказал: один раз. И это моя кровать. Моя. Если тебе так не нравится диван, черт с тобой, купим тебе кровать.

Шерлок качает головой.

— Я буду мыть посуду.

— Хм. — Джон делает вид, что задумывается. — То есть, по-твоему, это должно меня моментально убедить пустить парня к себе в постель?

— О, я серьезно, — Шерлок закатывает глаза. — По крайней мере, про посуду.

— А если еще серьезнее?

— А если еще — я сам почти не могу спать.

— Но я видел, как ты спишь.

— После четырех суток бодрствования.

— О. — Джон не знает толком, что ему сказать. — У тебя тоже бессонница?

— Да.

— Как же ты спал дома?

Шерлок дергает уголком губ. Это скорее дань раздраженности, чем улыбка.

— Дома я… справлялся.

— А здесь?

— А здесь не могу.

— И ты хочешь… — Джон подбирает слова, — спать вместе?

— Рядом, — поправляет его Шерлок. — Я же не мешал тебе тогда.

— Тогда мне даже канонада не смогла бы помешать, — бормочет Джон.

— Мне нужно спать раз в несколько дней. И я предпочитаю не валиться от изнеможения.

Джон вздыхает. Он знает, что такое бессонница. Знает, насколько это изматывает. И знает, что ему самому становится гораздо легче, если в комнате есть еще кто-нибудь.

Но так сразу — это очень близко, так можно для хороших друзей, или как в детском лагере: много ребят в комнате, разговоры до рассвета и ощущение, что не один.

Джон думает еще несколько минут. Шерлок стоит на пороге. Джон видит, что он здорово не уверен в том, что делает. Скрещивает руки, поджимает губы. Готовится к отказу.

— Посуду, говоришь?

— Да.

— Обещаешь?

— Обещаю.

Вздох.

— И я все еще оставляю за собой право выгнать тебя, если будешь мне мешать.

— Естественно.

Джон в последний раз все взвешивает.

— Тогда я принесу второе одеяло.

— Спасибо, — в голосе Шерлока действительно благодарность.

— Это всё посуда, — отвечает Джон.

Улыбка освещает лицо Шерлока:

— Конечно. Я знаю.


***
Когда у Шерлока нет работы, это всегда очень заметно. Он становится раздражительным и непостоянным. То замыкается в себе, молчит и вечерами напролет играет на скрипке, то начинает рассказывать обо всем подряд: кодах, системах, защите и о том, как Джон провел день. Хотя Джон и считает, что проще было бы спросить у него самого.

В этот раз стадия апатичная, нервическая.

— Скучно, — привычно жалуется он, как только Джон заходит в квартиру.
Шерлок лежит на диване, закинув ноги на спинку и устроив ноутбук на животе.

— Ничего не могу поделать, — откликается Джон. — Пойди, погуляй.

— Скучно, — повторяет Шерлок.

У Джона сегодня был плохой день. Проблемы в университете. Мало кофе. Отказала девушка, которую он пытался пригласить на свидание. Меньше всего ему хочется развлекать соседа, которому нечего делать.

Он чертовски зол. А Шерлок чертовски раздражает.

— Господи, да иди взломай хоть базы МИ-6, если ты еще за них не брался, —срывается Джон и уходит к себе.

Он не видит опасно заблестевших глаз Шерлока, а если бы видел, то тут же взял свои слова обратно.

В эту ночь Шерлок приходит поздно, часов в пять утра, когда Джон едва успевает задремать. Кладет очки на тумбочку, неслышно скользит под одеяло, пытается устроиться поудобнее.

Джон слышит, как тот возится, но ему лень открывать глаза. Он хочет сохранить легкое ощущение дремы и расслабленности.

Шерлок еще несколько минут ворочается, а потом поворачивает набок, лицом к Джону. Тот чувствует, как Шерлок дышит ему в плечо.

Несколько минут проходят в молчании, и Джона опять начинают забирать мягкие волны сновидения.

— Ты спишь? — неожиданно говорит Шерлок.

В тишине шепот кажется очень громким.

Джон открывает глаза и мысленно чертыхается — момент сбит, и теперь ему, похоже, вовсе не уснуть.

— Уже нет, — вздыхает он и поворачивает голову. — Благодаря тебе.

Оказывается, Шерлок на него смотрит. Судя по всему, он смотрел на него всё это время.

Джону под этим взглядом неуютно, и он спрашивает:

— Чего тебе?

Шерлок пожимает плечами:

— Ничего.

Джон начинает раздражаться.

— Послушай, я вообще-то пытался заснуть.

Шерлок отвечает так, будто это само собой разумеется:

— Ты всё равно не спишь. Я знаю.

— У меня почти получилось.

Шерлок молчит, и в этом молчании абсолютно не чувствуется вины.

— Так что тебе?

— Ничего.

— Врешь.

— Вру.

Проходит какое-то время.

— Джон…

И тут происходит странное. Шерлок кладет руку ему на грудь. У Джона перехватывает дыхание. Шерлок раньше его не касался. Просто так — не касался.

Это настолько недвусмысленный и нешерлоков жест, что Джон забывает сделать вдох.

Он понял правильно? Он понял неправильно? Он вообще хоть что-нибудь понял?

— Шерлок, ты сдурел?

— Да.

— Послушай, — пытается подобрать он слова. — Я не…

— И я не.

Рука на его груди очень холодная. Просто ледяная. Джон отворачивается и смотрит в потолок. На пололке ничего интересного.

— Тогда зачем?

— Просто.

— Врешь.

— Вру.

— Шерлок, — говорит Джон. — Спи. Или я буду спать. Хоть кто-нибудь.

Шерлок по-прежнему на него смотрит.

— Ладно. — И утыкается лбом ему в сгиб шеи. И руку не убирает.

Дыхание у Шерлока теплое и почти незаметное. А рука холодная.

Джон смотрит в потолок. Сна ни в одном глазу.

Будильник прозвенит через три часа.


***
В тот же день у них гости.

Когда Джон возвращается домой после занятий, то сразу слышит голоса из гостиной. Он думает, что у Шерлока клиент, и хочет незаметно пройти к себе в комнату, но его окликают:

— Мистер Уотсон? Зайдите к нам на минутку.

Голос властный и решительный. Джон не понимает, чего от него могут хотеть.

Кроме Шерлока в гостиной находится еще один человек, и едва Джон заходит, он сразу понимает: что-то произошло. Шерлок сидит на диване, подтянув колени к подбородку, и вид у него воинственный.

— Здравствуйте, — приветствует его посетитель. — Майкрофт Холмс к вашим услугам.

У Майкрофта Холмса на некоторое количество больше прожитых лет, костюм, от которого за милю несет дороговизной, надменная линия губ и очень, очень острый взгляд.

— Погодите, Холмс? — Джон переводит взгляд с Шерлока на Майкрофта. — Так вы…

— Мой брат, да, — бросает Шерлок. Видно, что он совсем не доволен таким визитом.

— А. — Джон понимает, что не понимает совсем ничего. — Брат. Ясно.

— Мистер Уотсон, — приглашает его жестом Майкрофт, — присядьте. У меня к вам разговор.

— Ко мне? — удивляется Джон.

— К вам обоим.

Джон приподнимает бровь, но приносит себе из кухни стул и садится так, чтобы видеть их обоих.

— Джон, я ведь могу так к вам обращаться? — спрашивает Майкрофт и, не дожидаясь ответа, продолжает: — Как вы понимаете, я пришел не просто так. И еще долго не приходил бы, не возникни необходимость.

— Так в чем проблема? — спрашивает Джон.

— Проблема в моем дражайшем братце. — Майкрофт обозначает на своем лице вежливую улыбку, а Джон думает, что подобная улыбка подразумевает, что кому-то сейчас будет очень плохо. — Не знаю, в курсе вы или нет, но несколько месяцев назад он покинул дом и решил пожить самостоятельно. Сами понимаете, наших родителей и меня такая ситуация очень обеспокоила, особенно если учесть, что о своем решении он никого не предупредил.

— Меня это не касается, — перебивает Джон. — Это ваши семейные проблемы.

Он бросает короткий взгляд на Шерлока, пытаясь понять, что происходит. Это не помогает. У Шерлока совершенно каменное лицо, одни глаза яростно сверкают.

— Безусловно, — отвечает Майкрофт. — Дослушайте меня, пожалуйста.

Джон по-светски склоняет голову, а сам думает, что с удовольствием съездил бы братцу Шерлока по роже.

— Итак, — продолжает Майкрофт. — В связи с этой ситуацией я обеспокоился состоянием своего брата и взялся выяснять его местоположение. Очень скоро я узнал, что он нашел себе соседа в вашем, Джон, лице. Меня это устраивало целиком и полностью — вы надежный человек, который, вопреки всем законам логики, терпит Шерлока и даже в какой-то мере с ним подружился.

— Ну, спасибо, — невольно вырывается у Джона.

— Пожалуйста.

— И к чему вы ведете?

— Джон, вы в курсе, чем занимается Шерлок?

— В общих чертах. Весьма в общих.

— И вас это не смущает?

— В той форме, о которой я знаю, нет.

— Хорошо. — Майкрофт кивает. — А вы в курсе, чем он был занят вчера?

— Понятия не имею, — честно отвечает Джон. — Я ничего не понимаю в том, что он делает за компьютером.

— Жаль, очень жаль, — Майкрофт качает головой. — В противном случае, вы бы знали, что вчера он проник в базу данных МИ-6.

— Что-о-о? — Джон практически подскакивает на стуле и поворачивается к Шерлоку. Тот смотрит дерзко и насуплено.

— К сожалению. — Майкрофт складывает ладони в точности так же, как это делает Шерлок, и Джон впервые замечает между ними фамильное сходство. Не портретное, но всё же заметное. — Если предыдущие его эксперименты я спускал ему с рук, то сейчас это затрагивает меня лично.

— А вы?.. — произносит Джон вопросительно.

— Я занимаю там небольшую должность.

— А.

— Проблема в том, — Майкрофт выразительно переводит взгляд на Шерлока, — что сейчас всё зашло слишком далеко. Я мог уладить проблемы с другими… организациями, покуда он не причинял вреда, но взлом баз разведки — это слишком серьезно. Его уже ищут. И меня совсем не обрадует, если между нами обнаружится родственная связь.

Джон прищуривается:

— То есть вы утверждаете, что он поставил под угрозу вашу карьеру?

— Вы правильно понимаете, Джон. Приятно, что Шерлок имеет дело с неглупыми людьми.

— Сомнительный комплимент, знаете ли.

Майкрофт усмехается.

— И что дальше? — спрашивает Джон.

— Его найдут, это вопрос нескольких дней. Вас, Джон, тоже. МИ-6 не церемонится — вы пройдете по делу как соучастник и укрыватель.

Джон холодеет.

— Что вы предлагаете?

— Я забираю Шерлока. Компьютер будет ликвидирован. Его самого я увезу туда, где его не найдут, пока данный инцидент не исчерпается сам по себе.

— А я?

— А у вас, Джон, очень немного вариантов. Скрываться не выйдет — вас так или иначе найдут, если будете действовать самостоятельно.

— А у вас, значит, есть для меня другой вариант?

— Да, — подтверждает Майкрофт. — Вам надо исчезнуть из обычной жизни.

— Что вы хотите этим сказать?..

— Не беспокойтесь. — Он явно доволен произведенным эффектом и тем, что у Джона внутри что-то сжалось от подтекста этой фразы. — У меня для вас неплохое предложение. Вы уйдете в армию. Добровольцем, по другим документам. У меня есть возможность провести вас мимо реестров таким образом, чтобы не оставить следов. Джон Уотсон на время перестанет существовать.

— На время — это?

— Несколько лет. Не такой большой срок в обмен на свободу, согласитесь.

Джон вскакивает со стула.

— А образование? Я ведь даже не закончил университет!

— У вас будет возможность его завершить, когда вы вернетесь. Даю слово.
Джон расхаживает взад-вперед по комнате. До него только сейчас начинает доходить весь кошмар положения. На Шерлока он не смотрит.

Майкрофт также поднимается.

— У вас немного времени на раздумья. Завтра утром Шерлок должен быть на вокзале. Билет, — он показывает рукой, — на столе. Будьте добры доставить его туда. Я свяжусь с вами. Всего доброго.

И уходит.

А Джон остается стоять посреди комнаты, понимая, что решение у него может быть только одно.


***
Шерлок находит его на том самом месте, где они познакомились — в парке, под деревом. Джон сидит, неосознанно обхватив руками колени и ужасно жалеет, что не курит. Шерлок бы по одной позе определил весь спектр его эмоций, а заодно и то, чем он занимался в первой половине дня.

Если бы, конечно, ему это было нужно. И Джон совершенно не знает, что нужно Шерлоку, когда тот садится рядом и даже не закуривает. Джон не спрашивает, как тот его нашел — небось применил своё всезнайство и вычислил. Либо использовал его телефон как маяк, взломав какую-нибудь очередную заумную систему.

— Я же предупреждал тебя, — наконец говорит Джон. У него больше нет сил делать вид, что всё в порядке. Он пока не до конца осознает, во что влез. Во что они оба влезли.

— Я вообще не знал, что у тебя есть какой-то там брат, — говорит Джон. — Тем более такой.

Шерлок молчит. Затем ещё молчит. И после — молчит, каждый раз меняя оттенки молчания с виноватого на оскорбленный. А потом ему надоедает, он ложится, кладет голову Джону на колени и произносит: «Прости». И Джон не понимает, за что именно тот извиняется. За то, что вторгся в информационные базы разведки? За брата? За себя?

А может, за всё сразу.

Джон вздыхает. У Шерлока поразительно простое «Прости» и поразительно ёмкое. А еще — абсолютно честное. Потому что первое.

— И что будем делать? — спрашивает он. Вопрос, конечно, риторический. Сделать нельзя ничего.

У них остается один сегодняшний вечер.

Тот поднимает взгляд, и у Джона по загривку бегут мурашки. Он снова правильно понял?

— Поехали домой? — говорит Шерлок, и глаза у него очень серьезные.

Действительно, единственный выход.

— Поехали.

Они заходят в метро, не касаясь друг друга, даже якобы случайно. Джон видит, как Шерлок лихорадочно, намеренно изобличает всех вокруг, начиная от двух сестричек, словно спаянных между собой одной парой наушников, заканчивая престарелым китайцем в костюме. От Шерлока исходят волны лихорадочности. И очень малого количества оставшегося у них времени.

Определенно, они оба сдурели.

— Прекрати, — шепчет Джон, дернув Шерлока за рукав куртки. — Успокойся.

Хотя Джону кажется, что он больше уговаривает себя. Он сидит с катастрофически прямой спиной и, пока поезд мчится по туннелю, думает: кто из них не выдержит первым? Шерлок, с его холодными глазами и горячей, сумасшедшей головой, или он сам?

Думает об этом, когда они выходят из метро.

Думает, когда открывает дверь в квартиру, а Шерлок дышит ему в затылок.

Думает, когда они с каменными лицами стаскивают куртки и аккуратно вешают их на вешалку.

А потом уже не думает. Совсем.


***
Когда Джон провожает Шерлока на вокзал, идет дождь. Джону кажется это ужасно раздражающим, как будто таков закон жанра — когда кого-то провожаешь, должен идти дождь. И еще больше испортить всем настроение.

Шерлок рассеян. Автоматически несет почти пустую сумку и смотрит сквозь людей. Даже не считывает с них информацию, и Джон знает, что это плохой признак.

— Тебе нужно собрать вещи.
— Нет. Не нужно.
— Почему? — недоумевает Джон.
— Пусть они останутся у тебя. Я как-нибудь за ними вернусь.

Они сидят друг напротив друга в метро, станции мелькают за станциями, Стоквелл, Элефант энд Кастл, Моньюмент, Мургейт, Энджел. Взгляд Шерлока за стеклами очков кажется совсем расфокусированным и устремленным в никуда. Джон не знает, что ему можно сказать.

Их станция, Кингс-Кросс — следующая.

У Шерлока в кармане билет, он всё понимает: и что так надо, и что это надолго. Не на один месяц. И Джон понимает, что ему теперь одна дорога.

Все всё понимают.

Они выходят на платформу и по-прежнему не могут ничего друг другу сказать. Они не знают, стоит ли вообще что-либо друг другу говорить.

У Шерлока отчаянно-решительный вид. И совсем нерешительный взгляд. Джон не к месту вспоминает, что обычно у него очень холодные руки.

От перепада температур у Шерлока моментально запотевают очки, и Джон их снимает с него.

— Так лучше, — говорит он.

— Врешь, — отвечает Шерлок.

Джон усмехается и качает головой.

— Ни секунды.

Динамик объявляет, что поезд отправляется через пять минут.

— Тебе пора, — говорит Джон.

— Я знаю.

— Всё будет хорошо, — говорит Джон.

В глазах Шерлока впервые за сегодняшний день просыпаются эмоции. Он улыбается уголком рта, совсем незаметно.

— По-прежнему врешь.

— Вру, — соглашается Джон и на короткое мгновение дотрагивается до скулы Шерлока. Похоже, у них теперь появился пароль. — Иди.

Шерлок забирает у него очки, и Джон смотрит, как тот заходит в вагон. В поезде тоже запотели стекла, и почти ничего не различить.

Это самый ранний поезд, платформа полупустая, кроме Шерлока в вагон не заходит никто, и Джон видит, как в третьем слева окне появляется тень, садится. У тени дурацкая шапка и торчащие кудри. Джону очень жалко, что ничего не видно, и еще более жалко, что он так и не смог нормально попрощаться.

Сейчас состав тронется — и всё, даже телефона не останется. Ни электронного адреса, ничего. Шерлока увезут в неизвестность, а Джон поедет туда сам.

Внезапно на запотевшем стекле тень выводит круг. Ставит внутри точку. И еще одну — напротив. И дугу с загнутыми вниз концами.

Джон против воли улыбается. Грустный смайлик. Это на шерлоковом языке означает: «Я буду скучать».

Поезд трогается, и Джон поднимает вслед руку с открытой ладонью, зная, что Шерлок на него сейчас смотрит и поймет всё как нужно. И стоит так, пока поезд не скрывается из виду окончательно.

На языке Джона это означает: «Я тоже».

@темы: Перепосты такие перепосты

---

Подача документов или нервы оставляйте дома

После выпускного я стала подавать документы. Скажу честно: меня очень часто посещала мысль «ДА НИ ЗА ЧТО НА СВЕТЕ Я НЕ БУДУ ПОЛУЧАТЬ ВТОРОЕ ВЫСШЕЕ!!!», потому что подача документов в институт это дело и сложное, и нудное, и расшатывающее нервы ( к слову они у меня после определённого разговора с Шерлоком итак не устойчивые). Но всё по порядку.

ВАВТ (она же Всероссийская академия внешней торговли, она же Мамина работа)

Хорошее местечко, если вы любите что-то искать. Когда я ехала на автобусе, меня посещала мысль – « А я сейчас в Подмосковье не уеду?» Ехать не столько долго, сколько далеко. Да и потом ещё в кустах искать нужно ( в прямом смысле этого слова – там ТАКИЕ кусты, всем кустам кусты). Но зато приёмную комиссию я прошла очень быстро. Я, наивная чукотская девочка, думала, что везде так будет, но об этом далее

РГТЭУ (он же Российский государственный торгово-экономический университет, он же « Шаражкина контора на на Речном вокзале» )

Через несколько дней после ВАВТа мы с мамой поехали ТУДА. Скажу честно, если я туда поступлю, то я очень хорошо подумаю, прежде чем отдам документы. Но всё по порядку: приехали мы туда за 10 минут до начала работы приёмной комиссии и уже были 70. Слава богу, очередь двигалась довольно быстро (об очередях я расскажу подробнее чуть позднее).

Маленькое лирическое отступление
Во время подачи документов в институты и заполнения анкет меня не прекращало терзать чувство, что ВУЗы соревнуются за звания «Самая идиотская, непонятная анкета поступающего» и «Самая невыносимая приёмная комиссия года». Моя мама, женщина с 2 высшими образованиями, и то не понимала, что там нужно писать. Что же говорить об абитуриентах. Конец
В общем, после часа непонимания что происходит, докопирования нужных документов и переписи всех анкет мы закончили с этим институтом. Но самое интересное ждало нас дальше

РГГУ ( он же Российский государственный гуманитарный университет, он же Институт умей писать на стенах в жуткой очереди, он же Идиотизм из идиотизмов)

Начнём с того, что до посещения данного института, я была о нём лучшего мнения. Обшарпанные стены это ещё ничего. Я не знаю, кто додумался, но представьте себе картину: Четыре самых популярных и больших факультета ( Экономика, Менеджмент,Управление,Журналистика), один малюсенький коридор, один малюсенький коридор, по 2 человека в приёмной комиссии и почти 600 человек(!!!), стоящих в 4,5 ряда и пытающихся заполнить анкеты. В общем я представляю себе что творилось на Ноевом ковчеге, и каким было вавилонское столпотворение. До сих пор у меня бегут мурашки по спине от воспоминаний. Кстати, меня теперь можно называть мастером спорта по стенописи, коленописи и стояниювтрёхочередяходновременно. А самое что меня взбесило это подача документов на управление. Представьте ещё одну картину: Одна бедная девушка принимающая на управление, огромная куча народа с готовыми документами и неоткуда взявшаяся мадам, у которой ничего не заполнено и которая нагло влезает без очереди и занимает эту бедняжку на 15 минут (к слову, за это время можно было принять уже 4-5 полностью заполненных анкет).
Но самое весёлое в ситуации в РГГУ то, что повезло так только мне. В тот же самый момен, в том же самом РГГУ, но другом корпусе, Шерлок подавал свои документы ( на журналистику) и это заняло у неё 15 минут, а у меня 1,5 часа.

АБиК (Она же Академия бюджета и казначейства, она же моя голубая мечта)

После РГГУ я поехала в эту академию. Знаете, это была любовь с первого взгляда. Там мне понравилось абсолютно всё. Я поняла – это моё. А как там круто было придумано. Мы с мамой попали как раз на перерыв в работе, но там всё было предусмотрено: охранник записал нас в список, а потом галантно предложил нам отдохнуть во дворике на скамеечке. После он лично выходил и вызывал по 7 человек из списка. Никакой тебе очереди, толчеи – сиди себе на скамеечке и жди когда позову. А потом ещё с тобой одной заполнят анкету в прохладной комнате, всё напечатают, поставят печать и гуляй Вася. Рай да и только. Да и от дома это самый близкий институт из всех. Но есть одна малюююююсенькая проблема – по баллам поступивших в прошлом году, мне не хватает каких то 40 баллов. Обидно до слёз. Но Хоббит сказал мне не расстраиваться, «всё ещё может получиться – ты же такая умная и хорошая»

АНХ (она же Академия народного хозяйства при правительстве РФ, она же «Да вы с таким обращением ноги моей здесь не увидите!»)

Она была самая последняя ( РУДН я не беру в расчёт, я там просто компанию Шерлоку составляла), самая дальняя и самая отвратительная по обращению с абитуриентами. Приехали мы туда очень рано, но уже были 22. Но это ещё ничего, хотя бы там по талонам принимают. Всё началось позже. В приёмной комиссии сидел мужик и «рожа его мне сразу не понравилась». Злой как чёрт, орёт как резанный. Ну и что же вы думаете – я попала именно к нему. Сижу такая спокойно, анкету отдала, а он ушёл. О_о ну ладно, у них там какая то неполадка. А потом он приходит и такой «Ну и чё ты расселась, давай остальные документы или приглашение особое надо!?». Ладно, чёрт с тобой, Золотая рыбка. После это я спросила, совершенно спокойно, о том, когда нужно подвезти сертификат ЕГЭ ( у меня его ещё на руках не было), а он такой: «Никогда» . Не, ну нормально??? Очень больно надо было подавать документы, а к тебе ещё и с таким хамским отношением. В общем взбесил он меня изрядно, после чего я Шерлоку написала ТАКУЮ ЗВЕРСКУЮ СМС, что « Я от тебя ещё не видела, чтоб в 1 смс было столько мата» (Я просто искала отдушину и утешения). Слава богу я потом почти весь день проторчала с Шерлоком в РУДН ( тоже идиотизм редкостный – за 4 часа в комиссию смогли пробиться 63 человека), потом там же встретили Хоббита (А злобный Шерлок ещё и надо мной опыт решила провести). А потом домой-домой.

Как итог
Подача документов в институт не только сложно, муторно, но и увлекательно. Мы встречаем кучу новых людей, натыкаемся на откровенных хамов, находим любовь всей своей жизни ( и не только людей). Так же мы проверяем себя и свои нервы на прочность. Теперь дело осталось за малым – дождаться конца июля и узнать, куда ты поступил!

p.s. Я желаю удачи всем тем, кому предстоит ещё писать вступительные испытания, тем кому ещё предстоит отдать часть документов или кому это предстоит на следующий год. Удача нам не помешает.

@музыка: Sunrise Avenue – I Dont Dance

@настроение: Я гигант - смогла столько напечатать

@темы: Эх, жизнь моя жестянка, А вы знали??????

---

Я разучилась писать посты в дневник.Уже несколько недель пытаюсь выжать из себя описание выпускного,а дело не двигается. А ещё ведь хочется рассказать о подаче документов!Мне срочно нужен ноутбук и на улицу!Творить!!!

@темы: SMS

---

О хозяине собаки

1. Если у Вас есть собака - Вы здоровый человек!
Только здоровый человек может гулять по улицам в любую погоду и в любое время суток. Одни прогулки под дождем чего стоят! Зонтик? Это для бессобачных. Попробуйте-ка порезвиться с собачкой, держа в руках зонтик. Во-первых жалко зонтик, а во вторых спасти от намокания он вас все равно не сможет. Один плюх милого песика в лужу и вас не спасет даже плащ-палатка.

2. Вы сильный человек!
Владельцы собак бывают разные: высокие и низкие, худые и не очень, мужчины и женщины. Но объединяет их всех одно: богатырская сила рук и невероятная устойчивость на любой поверхности. Да любая дама хрупкой наружности, воспитавшая хотя бы одного собачонка, даст 100 очков вперед любому чемпиону по армрестлингу.

3. Вы человек без комплексов.
Только незакомплексованный человек может приходить на работу, в гости, на светские вечеринки, ну или куда там еще люди ходят, в обслюнявленном вечернем туалете, или в деловом костюме с начесом. Кстати, еще один аргумент в пользу здоровья, собачья шерсть черезвычайно полезна для организма человека. Радикулит будет у чистеньких бессобачных, а у вас хоть и платье в шерсти, зато никакого люмбаго! Только незакомплексованная личность может на глазах у изумленной публики, вечером, с фонариком отыскивать и разглядывать в траве, снегу или кустах продукты жизнедеятельности собачьего организма.

4. Вы добрый человек.
Только очень добрый человек может простить своему песику скушанные любимые туфли, с оказией купленные на распродаже в дорогущем бутике. Только добрый человек закроет глаза на то, что не далее как 5 минут назад ваша очароваха слопала новенький мобильный телефон. Только ооооочень добрый человек простит этой сволочи рода собачьего, уничтоженный ремонт, на который сначала 5 лет копили деньги, а потом еще 2 года этот ремонт делали. И только доделали, как это гад решил, что обои ему не импонируют.

5. Вы талантливый человек.
Только талантливый человек. всего лишь за год счастливого обладания собакой, сможет стать ветеринаром, дрессировщиком, специалистом по ремонту квартиры на скорую руку (времени на все про все дается 30 минут, потом придет муж/жена, а так как вы человек добрый ( см. выше), вы не можете допустить чтобы собачке досталось на огрехи).

6. Вы разносторонняя личность.
Только что вы были трепетной барышней, в деловом костюмчике и на головокружительных шпильках, а через 5 минут вы образец для подражания бойцам спецназа. Камуфляж, кепи и резиновые сапоги преобразят вас до неузнаваемости. Ваши друзья по выгулу милых домашних питомцев, с которыми вы весь вечер делились сокровенным и вместе обсуждали процесс пищеварения ваших малюток, наутро, когда вы идете на работу, просто равнодушно пройдут мимо. Ибо узнать вас могут только по камуфляжу и вышагивающему рядом крокодилу в собачьем обличье.

7. Вы интересный собеседник.
Вы можете часами рассказывать о своем бегемотике, о его милых шалостях, о дрессуре, лечении и прочих прививках. Уже через полчаса ваш собеседник соображает, что вы просто кладезь премудрости, а еще через час вы открываете в себе способности гипнотизера, ваш собеседник будет спать и через определенные интервалы времени кивать головой и одобрительно угукать.

А еще вы несомненно очень счастливый человек!
Вы приходите домой и вам всегда рады! Вам всегда есть с кем пообщаться, подурачиться, а иногда и просто пожаловаться! Вы любите и любимы! Вас любят просто за то, что вы есть! И неважно, какой у вас рост, длина ног, вес, неважно, что давно пора в парикмахерскую, а маникюр вы не сделаете никогда, ибо собака и маникюр понятия несовместимые, неважно, что вы не любите готовить, абсолютно неважно что вы не великий художник, музыкант, поэт, писатель! Важно то, что вы есть! И у вас есть собака! А все остальное ерунда!

@музыка: Coldplay – Paradise

@настроение: И всё же возможно мы возьмём щенка из приюта!!!

---

Доктор кто выносит мне мозг
Только в этом сериале мать (Которой 19) может встретить свою дочь ( которой 40);
Доктор может пригласить сам себя на свои похороны
и т.д. и т.п.

@темы: Fuuuuuuuuuuuuuuuuuu

---

Прикол

Так как в скором времени у меня появится ноутбук я делаю ревизию во всякой фигне в мультимедии

Встречаются три подруги.
Одна жена уже лет десять - другая любовница - третья обручена (невеста).
Ну обсудили своих мужиков, то да се - решили поэкспериментировать:
одеть кожаное черное белье - сексуальные чулки с поясом - высокие
каблуки - маску на глаза и так встретить своих любимых.
Через неделю опять встречаются.
"Невеста" рассказывает - Он пришел домой, я встретила его в чулках, в
маске на высоких каблуках - он набросился на меня сказал, что я любовь
его жизни и мы занимались сексом всю ночь.
Любовница рассказывает - я пришла к нему в офис - закрыла дверь -
распахнула плащ - а там кожаное белье, маска, каблуки - он ничего не
сказал, но мы 5 часов без перерыва занимались сексом.
Жена рассказывает смущенно - муж пришел с работы, я открыла дверь в
кожаном черном белье, сексуальных чулках и маске - он посмотрел и
спросил: "Что на ужин, Бэтмен?"

Не дай Бог

@музыка: Ricky Martin – Livin la vida loca

@настроение: У одной меня голова болит????

@темы: гыгышное

---

Город из книги (GEO №152 Ноябрь 2010)

Город, где когда-то началась магическая эпопея Гарри Поттера, превратился в неиссякаемый источник вдохновения для писателей

Много нового и интересного

В Эдинбурге «родились» Шерлок Холмс и Питер Пэн, доктор Джекил и мистер Хайд. А в кафе «Элефант-хаус» на мосту Георга IV был придуман Гарри Поттер, о чем гордо сообщает табличка, выставленная в окне. Посетителям заведения отсюда открывается весьма своеобразный вид — кладбище Грейфраерс, возвышающийся над кронами кладбищенских деревьев крутой утес, увенчанный Эдинбургским замком, и узкая улочка, которая ныряет под арку моста, похожую на расселину в скале.
За одним из столиков, рассчитанных на шестерых, сидит в одиночестве молодая женщина. Перед ней раскрыт ноутбук, по столу разбросаны листы рукописи, сумка брошена на стул слева, жакет повешен на спинку стула справа.
Однако никто из посетителей, ждущих у бара, когда за столиками найдется место и для них, не осмеливается попросить молодую писательницу потесниться. А вдруг эта любительница кофе — очередной литературный гений? Ведь именно здесь Джоан К. Роулинг создала образ ученика школы колдовства, который взлетел на своей метле прямиком на вершину хит-парада бестселлеров. А фамилию для своего героя Роулинг придумала на другом своем излюбленном «рабочем месте» — в кафе на втором этаже кофейного магазина «Черное лекарство», что неподалеку от кривой улицы Поттер-роу, где в старину селились горшечники (по-английски «горшечник» — potter).
В нескольких кварталах отсюда находится полицейский участок Сент-Леонардо — место службы брюзгливого и чудаковатого инспектора Джона Ребуса, главного героя серии детективных романов Иэна Рэнкина, переведенных на 26 языков мира и изданных миллионными тиражами. Поклонники Рэнкина съезжаются в Эдинбург со всех концов планеты, чтобы зайти в Оксфорд-бар на Янг-стрит и побывать в других местах города, где разворачивается действие романов о Ребусе. Двухчасовая пешеходная экскурсия по этим адресам стоит девять фунтов (около 430 рублей).
В зале эдинбургского центра сказительства, где профессиональные рассказчики повествуют слушателям о короле Артуре и рыцарях «круглого стола», всегда аншлаг. «Все билеты проданы на несколько месяцев вперед, как на концерт Мадонны», — говорит кассир. Ни один город мира не привлекает столько поэтов, драматургов и писателей, как столица Шотландии. Здесь царит культ литературы. В Эдинбурге, респектабельном мегаполисе с полумиллионным населением, разворачивается действие около 500 романов. Здесь уже пять веков работают офисы самых авторитетных издательств мира, здесь открыта уникальная библиотека шотландской поэзии, в которой хранятся исключительно стихотворные произведения. Чуть ли не ежедневно в Эдинбурге проходят публичные чтения, поэтические турниры и литературные викторины, а каждый год в августе на крупнейший Международный книжный фестиваль собираются 200 000 читателей и писателей со всего мира.
В 2004 году ЮНЕСКО присвоило городу титул «литературной столицы мира».
При всем этом уроженец эдинбурга Роберт Льюис Стивенсон (1850—1894) не мог жить в этом городе и даже не хотел быть похороненным на берегах здешнего залива Фёрт-оф-Форт. «Северные Афины», как еще называют Эдинбург, совершенно не подходил для больного чахоткой писателя. Еще в молодости ему пришлось покинуть город, окутанный зеленоватой пеленой угольного дыма, валившего из тысяч печных труб над темными от копоти домами. Автор «Острова сокровищ» добрался под парусами до южной части Тихого океана, но всегда с ностальгией вспоминал город своего детства. «Никакие сверкающие звезды не сравнятся по красоте с уличными фонарями Эдинбурга», — восторженно писал он.
Наряду с шотландским национальным поэтом Робертом Бернсом (1759—1796) и создателем жанра исторического романа сэром Вальтером Скоттом (1771—1832) Стивенсон вошел в плеяду великих писателей Шотландии, творчество которых стало ориентиром для всех последующих поколений здешних литераторов.
В узком проулке, примыкающем к улице Ройял-Майл, притаился Музей писателей. Гостей встречает вяжущая на спицах смотрительница. У нее важная миссия — она отвечает за сохранность собранных здесь вещей, принадлежавших трем классикам шотландской литературы: высокие ботинки на шнуровке, которые носил Стивенсон, письменный стол Бернса, черные типографские станки, на которых был напечатан роман Вальтера Скотта «Уэверли, или Шестьдесят лет назад», трости, курительные трубки, шахматные доски…
Бар «Майлнс» на Гановер-стрит — один из множества эдинбургских пабов с именными столиками знаменитых писателей. Пабов в Эдинбурге, как говорят, больше, чем книжных магазинов. В полуподвальном зале по соседству, который называют «маленьким Кремлем», в 1960-е годы собирались члены местного литературного клуба. Потягивали пиво и планировали свою революцию. Они хотели превратить резковатый на слух местный шотландский диалект «скотс» в литературный язык и упрочить тем самым национальную самобытность шотландцев.
74-летний дэвид кэмпбелл — живая городская достопримечательность. Даже «Таймс» пишет, что он — «единственный мужчина, который отваживается ездить на мотоцикле в килте». Колоритный старик — один из основателей Форума шотландских сказителей и сам профессиональный рассказчик. Кэмпбелл ведет гостей по полуподвальному залу, показывая фотографии знаменитых членов этого клуба. Со стен на нас смотрят поэты Сидни Гудсир Смит, Роберт Гариох и Сорли Маклин. Самое время спросить, откуда в Эдинбурге эта неиссякаемая страсть к литературе. Что в этом городе есть такого, чего нет в других городах? Истоки этой страсти — в кельтском сказительском искусстве, объясняет Кэмпбелл. Любовь к устному слову у шотландцев в крови. Они любят устраивать посиделки, выдумывать небылицы, рассказывать анекдоты, спорить. И большие мастера прихвастнуть.
У автора бестселлеров Иэна Рэнкина — свое объяснение феномена притягательности Эдинбурга для писателей. Город страдает «раздвоением личности», говорит он. Впрочем, самого Рэнкина это только вдохновляет. Парадный Эдинбург поражает лоском, архитектурными красотами и королевской помпезностью. «Но при этом не оставляет ощущение, что за этими толстыми стенами творится что-то жуткое», — говорит Рэнкин.
эдинбург действительно двуликий город. Отчетливее всего это понимаешь, забравшись на крошечную, продуваемую смотровую площадку
61-метрового монумента Вальтеру Скотту в парке Принцесс-стрит-гарденс. Под сводами этого сооружения, напоминающего по форме ракету, установлена беломраморная скульптура писателя.
Парк Принцесс-стрит-гарденс — граница между Старым и Новым городом. По этой зеленой низине то и дело проносятся поезда, исчезая в полуподземном вокзале «Уэверли». Это, наверное, единственный в мире железнодорожный вокзал, названный в честь литературного произведения.
Глядя на Новый город, нетрудно представить, какое облегчение испытали представители городского истеблишмента, когда 200 лет назад переселились сюда с узких улочек Старого города. Наконец-то они могли обедать в столовой с окнами от пола до потолка, любоваться деревьями за окном и соседствовать с приличными людьми.
А сам Старый город вплоть до середины двадцатого века оставался зловонной трущобой. В шести-семиэтажных домах, стоявших впритык друг к другу вдоль улицы Ройял-Майл, не было ни водопровода, ни канализации. По вечерам на мостовую выливали нечистоты из помойных ведер и ночных горшков. На улицу выгоняли пастись свиней. Следом за свиньями бежали крысы.
Чтобы погрузиться в атмосферу того времени, надо спуститься по уступам переулка Мэри-кингс-клоуз. Это все, что осталось от старинной улицы, которая прежде углублялась в городскую застройку на склоне крепостной горы. В 1753 году улицу перекрыли каменной стеной, а жителей квартала выселили — причем столь поспешно, что многие, говорят, остались за стеной. Поэтому в замкнутом каменном лабиринте скитаются привидения: мальчишка-трубочист, застрявший в дымовой трубе, столяр, не пожелавший покидать свой дом, и маленькая больная девочка Энни, брошенная родителями. Про каждого из них сложена отдельная история. А если история рассказана хорошо, то жителям Эдинбурга неважно, правда это или вымысел. В этом убеждаешься, заглянув в руины дома Энни и увидев в бывшей детской мягкие игрушки, оставленные посетителями.
В свое время Роберт Льюис Стивенсон по собственной воле бродил по этим мрачным катакомбам Старого города, бунтуя против размеренной жизни в респектабельном родительском доме на улице Хериот-роу.
Благодушного доктора Джекила и его альтер эго, злодея мистера Хайда, придуманных Стивенсоном, можно назвать самыми известными символами двойственной натуры этого города.
Похоже, со временем эдинбург стал заложником собственного литературного потенциала. Образ Роберта Бернса монополизировали владельцы пабов и продавцы сувениров. Поэт взирает на прохожих со всех вывесок на улице Ройял-Майл. Писательницу Джоан Роулинг прославляет табличка с ее именем в кафе «Элефант-хаус», а Иэна Рэнкина — неизменная толпа поклонников в местах действия его романов о Ребусе.
А вот памятник Стивенсону находится в таком укромном месте, что можно пройти мимо, не заметив его. Плита с инициалами писателя установлена в стороне от Прин­цесс-стрит прямо среди берез — светлых и тонких, как его замечательная проза.
Свое последнее пристанище Стивенсон обрел на архипелаге Самоа, жители которого прозвали его «туситала» — рассказчик историй. Быть может, в Шотландии появится еще много таких талантов.

@темы: А вы знали??????, Перепосты такие перепосты

---

Франкенштейн

Наконец у меня дошли руки перекинуть фотки
Любуйтесь

@музыка: Полина Ростова – Ходят ежики в туман

@темы: Бенедикт Камбербэтч *_*

---

Можно меня поздравить с днём "Всё бывает в первый раз!" Не надо переживать,через 9 месяцев я не рожу ребёнка) Просто сегодня я в первый раз сдала кровь из вены (конечно не больно,но и приятного мало), а ещё я подала документы в свой первый вуз.Вот такая я молодец!
p.s. У меня маниакальная боязнь Хоббита (опять)((((

@темы: SMS

---

Российские больницы это дурдом.Я сижу уже 15 минут и жду,когда врачи наговорятся!Дурдооом.А всего лишь надо узнать кого пройти чтоб справку в институт получить.Как же мне сейчас не хватает тебя,Шерлок) Ну или Хоббита,хотя Шерлок желательнее

@темы: SMS

---

Узнала от Шерлока про себя такое,что от стыда и угрызений совести хочется уехать не ближе чем в Новую Зеландию!Как я так моглааааааааа?

@темы: SMS

---

Опять хожу с Шерлоком по врачам.ЭТО НЕВЫНОСИМО!За пол часа мы прошли только 3 врачей и теперь ей не могут внятно сказать,куда идти дальше.
p.s. Мне очень очень очень нужен Хоббит.Может это сумасшествие?

@темы: SMS

---

То что нужно для моих бедных мозгов

27.06.2012 в 01:25

Пишет  Усатый полосатый;:

АХАХАХАХАХАХ (ВДОХ) АХАХАХАХАХАХХАХА

27.06.2012 в 01:17

Пишет  Doctor Wooster:

19.06.2012 в 13:53

Пишет  Jliay:

Тут что-то очень страшное с Шерлоком Холмсом.
И не одним.

---

Институты

Не знаю как вы все, но я уже ненавижу институты, в которые собираюсь подавать документы!!!!

@темы: Эх, жизнь моя жестянка, Fuuuuuuuuuuuuuuuuuu

---

Правила жизни Элайджи Вуда - журнал Esquire

Добрый день, меня зовут Элайджа Вуд, и я неудачник.

Я самый старый тридцатиоднолетний актер в мире.

Благодаря матери я начал очень рано. Не все знают об этом, но моя первая роль в кино — крошечный эпизод во второй части «Назад в будущее». Мы жили в Айове, и когда мне было шесть, мать увидела какой-то рекламный ролик с детьми и решила, что все то, что они делали в кадре, я сделал бы лучше. Так я оказался в кино, и, кажется, именно так в кино оказались все дети-актеры. Но я счастлив, что не повторил ту судьбу, которая ждет большинство из них, когда они взрослеют.

Мое имя имеет несколько толкований. Самое популярное — «посланник Бога», но я предпочитаю «избранный».

Я работал с Сальмой Хайек и с Брук Шилдс. У меня даже есть их телефонные номера. Вы будете ненавидеть меня за это, но я никогда им не позвоню.

Я не звезда. Звезда — это шар раскаленного газа.

За пределами Голливуда тоже живут люди, но не все в Голливуде уверены в этом.

Сила кино огромна. Каждый раз, когда я встречаю Иэна Маккеллена, я вижу перед собой Гэндальфа.

Когда в 1999-м Питер Джексон пригласил меня во «Властелина колец», я буквально онемел и до позднего вечера не мог говорить. Зато моя сестра носилась по дому и верещала.

В Новой Зеландии я понял, что Средиземье все-таки существует.

Кажется, я один из немногих людей, которые видели, как плачет Питер Джексон.

Самая потрясающая вещь в книгах Толкиена заключается в том, что даже в моменты великого триумфа присут­ствует и великая скорбь.

После съемок Джексон действительно подарил мне это кольцо. Сейчас оно где-то у меня, но я не знаю, где именно. Я спрятал его — но как-то случайно, не нарочно. Просто положил в коробку, задвинул куда-то и с тех пор не видел.

Я никогда не думал, что меня станут продавать в виде игрушки.

Можете звать меня Фродо.

Есть люди, которые выросли на кино, и есть люди, которые выросли на книгах. А я вырос на музыке.

Когда мне сказали, что я буду играть Игги Попа (в биографическом фильме «Пассажир». — Esquire), я испугался до смерти. Обязательства, которые накладывает на тебя такая роль, не сравнить ни с чем. Поэтому, если быть с вами до конца откровенным, я даже почувст­вовал облегчение, когда мне сказали, что проект заморожен.

Браться нужно только за то, что тебя пугает.

Если бы я не был актером, я стал бы секретным агентом.

Самое странное, что дало мне кино, — это ощущение, что я могу влиять на мнение людей. Но я так и не научился пользоваться этим, потому что не уверен, что этим вообще нужно пользоваться.

Иногда быть частью великого лучше, чем просто быть великим.

Не иметь никаких планов — это тоже план.

Люди слишком много времени тратят на то, чтобы быть лучше, чем другие.

Очень легко превзойти кого-то в чем-то. Очень трудно побороть что-то внутри себя.

Мне трудно находить общий язык с теми, кто не считает, что «Империя наносит ответный удар» — это самый главный фильм трилогии.

Ты должен быть одинаково одержим тем, что ты любишь, и тем, что ты ненавидишь.

Самое главное, что я усвоил после съемок «Хулиганов Зеленой улицы» (фильм 2004 года о противостоянии британских футбольных группировок. — Esquire), заключается в том, что иногда те люди, которые кажутся нам жестокими и отталкивающими, живут более нормальной жизнью, чем мы.

Не надо путать идеи и их интерпретации.

Я нормальный человек. Очень жаль, но слово «нормальный» стало настолько затасканным, что быть нормальным теперь уже почти что неприлично.

Самая мучительная боль, которую мне довелось пережить на сегодняшний день, — это моя татуировка.

Я никогда не думал о том, что будут играть на моих похоронах. Может быть, что-то из Zombies (британская рок-группа, основанная в начале 1960-х. — Esquire). Или Good vibrations (знаменитая песня группы Beach Boys. — Esquire). Но, кажется, это будет чересчур позитивно.

Джаз — это слишком старомодный способ уложить девушку в постель. Попробуйте Blue Lines от Massive Attack.

Мечты часто сбываются, так что мечтай о самом невероятном.

Я везучий: мне никогда не приходилось работать с теми, кого я не переношу на дух.

Больше всего в накладных хоббичьих ногах меня раздражало то, что в конце дня они всегда пахли мочой.

Не бывает хороших сигарет.

Я никогда не говорил с собаками.

@темы: Просто так, Перепосты такие перепосты

---

Шерлоку

Шерлок, я поняла почему Моффат и Гэттис так медленно "Шерлока" снимаю. Да потому, что они прям как ты: одновременно две конфетки делают - Шерлока и Доктора

@темы: Просто так

---

Я стала замечать,что со временем мне всё труднее просто печатать текст на компе.Я просто не могу усидеть на месте.Да и вообще,уж лучше я фильм посмотрю или книгу почитаю.
Встретилась сегодня с Линой.Как же я рада была её видеть:мы сходили в кофейню на Пушкинской,поболтали обо всём на свете,договорились,что вместе поедем покупать всё для собаки.А потом я "проводила" её до Павелецкой)В общем был дивный день и я ему рада!

@темы: SMS