Город, где когда-то началась магическая эпопея Гарри Поттера, превратился в неиссякаемый источник вдохновения для писателей
Много нового и интересногоВ Эдинбурге «родились» Шерлок Холмс и Питер Пэн, доктор Джекил и мистер Хайд. А в кафе «Элефант-хаус» на мосту Георга IV был придуман Гарри Поттер, о чем гордо сообщает табличка, выставленная в окне. Посетителям заведения отсюда открывается весьма своеобразный вид — кладбище Грейфраерс, возвышающийся над кронами кладбищенских деревьев крутой утес, увенчанный Эдинбургским замком, и узкая улочка, которая ныряет под арку моста, похожую на расселину в скале.
За одним из столиков, рассчитанных на шестерых, сидит в одиночестве молодая женщина. Перед ней раскрыт ноутбук, по столу разбросаны листы рукописи, сумка брошена на стул слева, жакет повешен на спинку стула справа.
Однако никто из посетителей, ждущих у бара, когда за столиками найдется место и для них, не осмеливается попросить молодую писательницу потесниться. А вдруг эта любительница кофе — очередной литературный гений? Ведь именно здесь Джоан К. Роулинг создала образ ученика школы колдовства, который взлетел на своей метле прямиком на вершину хит-парада бестселлеров. А фамилию для своего героя Роулинг придумала на другом своем излюбленном «рабочем месте» — в кафе на втором этаже кофейного магазина «Черное лекарство», что неподалеку от кривой улицы Поттер-роу, где в старину селились горшечники (по-английски «горшечник» — potter).
В нескольких кварталах отсюда находится полицейский участок Сент-Леонардо — место службы брюзгливого и чудаковатого инспектора Джона Ребуса, главного героя серии детективных романов Иэна Рэнкина, переведенных на 26 языков мира и изданных миллионными тиражами. Поклонники Рэнкина съезжаются в Эдинбург со всех концов планеты, чтобы зайти в Оксфорд-бар на Янг-стрит и побывать в других местах города, где разворачивается действие романов о Ребусе. Двухчасовая пешеходная экскурсия по этим адресам стоит девять фунтов (около 430 рублей).
В зале эдинбургского центра сказительства, где профессиональные рассказчики повествуют слушателям о короле Артуре и рыцарях «круглого стола», всегда аншлаг. «Все билеты проданы на несколько месяцев вперед, как на концерт Мадонны», — говорит кассир. Ни один город мира не привлекает столько поэтов, драматургов и писателей, как столица Шотландии. Здесь царит культ литературы. В Эдинбурге, респектабельном мегаполисе с полумиллионным населением, разворачивается действие около 500 романов. Здесь уже пять веков работают офисы самых авторитетных издательств мира, здесь открыта уникальная библиотека шотландской поэзии, в которой хранятся исключительно стихотворные произведения. Чуть ли не ежедневно в Эдинбурге проходят публичные чтения, поэтические турниры и литературные викторины, а каждый год в августе на крупнейший Международный книжный фестиваль собираются 200 000 читателей и писателей со всего мира.
В 2004 году ЮНЕСКО присвоило городу титул «литературной столицы мира».
При всем этом уроженец эдинбурга Роберт Льюис Стивенсон (1850—1894) не мог жить в этом городе и даже не хотел быть похороненным на берегах здешнего залива Фёрт-оф-Форт. «Северные Афины», как еще называют Эдинбург, совершенно не подходил для больного чахоткой писателя. Еще в молодости ему пришлось покинуть город, окутанный зеленоватой пеленой угольного дыма, валившего из тысяч печных труб над темными от копоти домами. Автор «Острова сокровищ» добрался под парусами до южной части Тихого океана, но всегда с ностальгией вспоминал город своего детства. «Никакие сверкающие звезды не сравнятся по красоте с уличными фонарями Эдинбурга», — восторженно писал он.
Наряду с шотландским национальным поэтом Робертом Бернсом (1759—1796) и создателем жанра исторического романа сэром Вальтером Скоттом (1771—1832) Стивенсон вошел в плеяду великих писателей Шотландии, творчество которых стало ориентиром для всех последующих поколений здешних литераторов.
В узком проулке, примыкающем к улице Ройял-Майл, притаился Музей писателей. Гостей встречает вяжущая на спицах смотрительница. У нее важная миссия — она отвечает за сохранность собранных здесь вещей, принадлежавших трем классикам шотландской литературы: высокие ботинки на шнуровке, которые носил Стивенсон, письменный стол Бернса, черные типографские станки, на которых был напечатан роман Вальтера Скотта «Уэверли, или Шестьдесят лет назад», трости, курительные трубки, шахматные доски…
Бар «Майлнс» на Гановер-стрит — один из множества эдинбургских пабов с именными столиками знаменитых писателей. Пабов в Эдинбурге, как говорят, больше, чем книжных магазинов. В полуподвальном зале по соседству, который называют «маленьким Кремлем», в 1960-е годы собирались члены местного литературного клуба. Потягивали пиво и планировали свою революцию. Они хотели превратить резковатый на слух местный шотландский диалект «скотс» в литературный язык и упрочить тем самым национальную самобытность шотландцев.
74-летний дэвид кэмпбелл — живая городская достопримечательность. Даже «Таймс» пишет, что он — «единственный мужчина, который отваживается ездить на мотоцикле в килте». Колоритный старик — один из основателей Форума шотландских сказителей и сам профессиональный рассказчик. Кэмпбелл ведет гостей по полуподвальному залу, показывая фотографии знаменитых членов этого клуба. Со стен на нас смотрят поэты Сидни Гудсир Смит, Роберт Гариох и Сорли Маклин. Самое время спросить, откуда в Эдинбурге эта неиссякаемая страсть к литературе. Что в этом городе есть такого, чего нет в других городах? Истоки этой страсти — в кельтском сказительском искусстве, объясняет Кэмпбелл. Любовь к устному слову у шотландцев в крови. Они любят устраивать посиделки, выдумывать небылицы, рассказывать анекдоты, спорить. И большие мастера прихвастнуть.
У автора бестселлеров Иэна Рэнкина — свое объяснение феномена притягательности Эдинбурга для писателей. Город страдает «раздвоением личности», говорит он. Впрочем, самого Рэнкина это только вдохновляет. Парадный Эдинбург поражает лоском, архитектурными красотами и королевской помпезностью. «Но при этом не оставляет ощущение, что за этими толстыми стенами творится что-то жуткое», — говорит Рэнкин.
эдинбург действительно двуликий город. Отчетливее всего это понимаешь, забравшись на крошечную, продуваемую смотровую площадку
61-метрового монумента Вальтеру Скотту в парке Принцесс-стрит-гарденс. Под сводами этого сооружения, напоминающего по форме ракету, установлена беломраморная скульптура писателя.
Парк Принцесс-стрит-гарденс — граница между Старым и Новым городом. По этой зеленой низине то и дело проносятся поезда, исчезая в полуподземном вокзале «Уэверли». Это, наверное, единственный в мире железнодорожный вокзал, названный в честь литературного произведения.
Глядя на Новый город, нетрудно представить, какое облегчение испытали представители городского истеблишмента, когда 200 лет назад переселились сюда с узких улочек Старого города. Наконец-то они могли обедать в столовой с окнами от пола до потолка, любоваться деревьями за окном и соседствовать с приличными людьми.
А сам Старый город вплоть до середины двадцатого века оставался зловонной трущобой. В шести-семиэтажных домах, стоявших впритык друг к другу вдоль улицы Ройял-Майл, не было ни водопровода, ни канализации. По вечерам на мостовую выливали нечистоты из помойных ведер и ночных горшков. На улицу выгоняли пастись свиней. Следом за свиньями бежали крысы.
Чтобы погрузиться в атмосферу того времени, надо спуститься по уступам переулка Мэри-кингс-клоуз. Это все, что осталось от старинной улицы, которая прежде углублялась в городскую застройку на склоне крепостной горы. В 1753 году улицу перекрыли каменной стеной, а жителей квартала выселили — причем столь поспешно, что многие, говорят, остались за стеной. Поэтому в замкнутом каменном лабиринте скитаются привидения: мальчишка-трубочист, застрявший в дымовой трубе, столяр, не пожелавший покидать свой дом, и маленькая больная девочка Энни, брошенная родителями. Про каждого из них сложена отдельная история. А если история рассказана хорошо, то жителям Эдинбурга неважно, правда это или вымысел. В этом убеждаешься, заглянув в руины дома Энни и увидев в бывшей детской мягкие игрушки, оставленные посетителями.
В свое время Роберт Льюис Стивенсон по собственной воле бродил по этим мрачным катакомбам Старого города, бунтуя против размеренной жизни в респектабельном родительском доме на улице Хериот-роу.
Благодушного доктора Джекила и его альтер эго, злодея мистера Хайда, придуманных Стивенсоном, можно назвать самыми известными символами двойственной натуры этого города.
Похоже, со временем эдинбург стал заложником собственного литературного потенциала. Образ Роберта Бернса монополизировали владельцы пабов и продавцы сувениров. Поэт взирает на прохожих со всех вывесок на улице Ройял-Майл. Писательницу Джоан Роулинг прославляет табличка с ее именем в кафе «Элефант-хаус», а Иэна Рэнкина — неизменная толпа поклонников в местах действия его романов о Ребусе.
А вот памятник Стивенсону находится в таком укромном месте, что можно пройти мимо, не заметив его. Плита с инициалами писателя установлена в стороне от Принцесс-стрит прямо среди берез — светлых и тонких, как его замечательная проза.
Свое последнее пристанище Стивенсон обрел на архипелаге Самоа, жители которого прозвали его «туситала» — рассказчик историй. Быть может, в Шотландии появится еще много таких талантов.